Представим, что кадастровая стоимость гаража утверждена в размере 1 млн. Налоговая ставка - 0,1%, значит размер налога – 1 тыс. Собственник обращается за оспариванием кадастровой стоимости, прикладывает отчет, согласно которому рыночная стоимость гаража – 300 тыс. В ходе судебного разбирательства назначается экспертиза с одним вопросом, по итогам которой судом устанавливается рыночная стоимость в размере 400 тыс. Итоговая налоговая экономия – 600 рублей. Но поскольку расхождение между кадастровой стоимостью и рыночной существенное, то расходы на отчет, на экспертизу и на юриста, которые многократно превосходят налоговую экономию, ложатся на ответчика. Подобная ситуация неоднократно возникает в различны регионах и вызывает подозрения о злоупотреблении в действиях истца. Но можно ли здесь говорить о злоупотреблениях?
С одной стороны, судебное разбирательство не может иметь своей основной целью возмещение судебных расходов. Поэтому если правообладатель, например, предварительно договорился с оценщиком, что заплатит ему за отчет 10 тыс., но потом, когда возместят судебные расходы, то оценщик вернет правообладателю 10 тыс., и они вместе поделят судебные расходы по 5 тыс. каждому, то здесь явно есть недобросовестное поведение, граничащее с мошенничеством (поскольку собственник заранее знает, что его расходы на отчет не составляют 10 тыс. рублей).
С другой стороны, собственник может не иметь такой корыстной цели, а руководствоваться правомерным интересом исправления кадастровой стоимости. Если кадастровая стоимость его гаража завышена более, чем в 2 раза, то она недостоверна и нарушает его права. Да, это нарушение всего на 600 рублей, а расходы бюджета на его исправление через оспаривание кадастровой стоимости составят, например, 20 тыс., (если не учитывать затраты самого суда на рассмотрение дела). Но означает ли это, что собственнику надо просто перетерпеть нарушение своих прав? Конечно нет. Эту экономическую неэффективность механизма надо ставить в упрек не собственнику, а государству, которое предлагает механизм громоздкого судебного разбирательства в суде субъекта РФ для оспаривания кадастровой стоимости любых объектов недвижимости.
Поэтому расходы должны быть возмещены, даже если они многократно превышают налоговую экономию.
Бороться со злоупотреблениями нужно иными механизмами, не отказывая в возмещении судебных расходов, иначе возникает риск выплеснуть с водой и ребенка, то есть фактически лишить доступа к оспариванию кадастровой стоимости некрупных налогоплательщиков.
Поэтому там, где есть корыстный сговор, нацеленный на обман суда, необходимо инициировать применение механизмов уголовного преследования.
А в целом для решения проблемы экономически неэффективных оспариваний (там, где расходы превышают экономию), необходимо думать над разработкой альтернативных способов приведения кадастровой стоимости в соответствие с рыночной, применяемых в отношении объектов недвижимости небольшой кадастровой стоимости. Здесь должна помочь ст. 22.1, для реализации которой собственнику, по существу, достаточно подготовить отчет об оценке. С другой стороны, расходы на отчет уже могут превышать налоговую экономию.
Возможно, в отношении объектов кадастровой стоимостью, например, меньше 5 млн рублей, стоит подумать о праве ГБУ снизить кадастровую стоимость, например, в пределах 50%, основываясь на заявлении правообладателя, подкрепленном не отчетами об оценке, а иными доказательствами завышенной кадастровой стоимости (цены предложений, цены предыдущих сделок с объектом, справки от риэлторских фирм и т.п.). В тех странах, где применяется механизм самооценки недвижимости со стороны правообладателей, как раз предполагается, что правообладатель должен как-то объяснить ту стоимость, которую он указал в качестве налогооблагаемой, но при это он может сделать это не с помощью отчета об оценке, а любыми доступными способами (те самые объявления о продаже недвижимости, справки от риэлторов и пр.). Подобный механизм, если бы он служил обязательным досудебным этапом приведения кадастровой стоимости в соответствие с рыночной, позволил бы сократить количество экономически неэффективных оспариваний.
С одной стороны, судебное разбирательство не может иметь своей основной целью возмещение судебных расходов. Поэтому если правообладатель, например, предварительно договорился с оценщиком, что заплатит ему за отчет 10 тыс., но потом, когда возместят судебные расходы, то оценщик вернет правообладателю 10 тыс., и они вместе поделят судебные расходы по 5 тыс. каждому, то здесь явно есть недобросовестное поведение, граничащее с мошенничеством (поскольку собственник заранее знает, что его расходы на отчет не составляют 10 тыс. рублей).
С другой стороны, собственник может не иметь такой корыстной цели, а руководствоваться правомерным интересом исправления кадастровой стоимости. Если кадастровая стоимость его гаража завышена более, чем в 2 раза, то она недостоверна и нарушает его права. Да, это нарушение всего на 600 рублей, а расходы бюджета на его исправление через оспаривание кадастровой стоимости составят, например, 20 тыс., (если не учитывать затраты самого суда на рассмотрение дела). Но означает ли это, что собственнику надо просто перетерпеть нарушение своих прав? Конечно нет. Эту экономическую неэффективность механизма надо ставить в упрек не собственнику, а государству, которое предлагает механизм громоздкого судебного разбирательства в суде субъекта РФ для оспаривания кадастровой стоимости любых объектов недвижимости.
Поэтому расходы должны быть возмещены, даже если они многократно превышают налоговую экономию.
Бороться со злоупотреблениями нужно иными механизмами, не отказывая в возмещении судебных расходов, иначе возникает риск выплеснуть с водой и ребенка, то есть фактически лишить доступа к оспариванию кадастровой стоимости некрупных налогоплательщиков.
Поэтому там, где есть корыстный сговор, нацеленный на обман суда, необходимо инициировать применение механизмов уголовного преследования.
А в целом для решения проблемы экономически неэффективных оспариваний (там, где расходы превышают экономию), необходимо думать над разработкой альтернативных способов приведения кадастровой стоимости в соответствие с рыночной, применяемых в отношении объектов недвижимости небольшой кадастровой стоимости. Здесь должна помочь ст. 22.1, для реализации которой собственнику, по существу, достаточно подготовить отчет об оценке. С другой стороны, расходы на отчет уже могут превышать налоговую экономию.
Возможно, в отношении объектов кадастровой стоимостью, например, меньше 5 млн рублей, стоит подумать о праве ГБУ снизить кадастровую стоимость, например, в пределах 50%, основываясь на заявлении правообладателя, подкрепленном не отчетами об оценке, а иными доказательствами завышенной кадастровой стоимости (цены предложений, цены предыдущих сделок с объектом, справки от риэлторских фирм и т.п.). В тех странах, где применяется механизм самооценки недвижимости со стороны правообладателей, как раз предполагается, что правообладатель должен как-то объяснить ту стоимость, которую он указал в качестве налогооблагаемой, но при это он может сделать это не с помощью отчета об оценке, а любыми доступными способами (те самые объявления о продаже недвижимости, справки от риэлторов и пр.). Подобный механизм, если бы он служил обязательным досудебным этапом приведения кадастровой стоимости в соответствие с рыночной, позволил бы сократить количество экономически неэффективных оспариваний.
